Когда я пишу эти строки, Россия ведет войну с моей страной.
В пятницу сотни российских танков пересекли границу и проникли на территорию Грузии, российские ВВС бомбят грузинские аэропорты, базы, порты и рынки. Много людей погибло, многие получили ранения. Это вторжение, которое напоминает события в Афганистане 1979 года и ‘пражскую весну’ 1968 года, угрожают подорвать стабильность международной системы безопасности.
Зачем нужна эта война? Этот вопрос задает мой народ. Эта война — не дело рук Грузии, и не ее выбор. Партнеры Эту войну спланировал Кремль. Ранее в этом году Россия пыталась спровоцировать Грузию, практически аннексировав другую нашу сепаратистскую территорию — Абхазию. Наша реакция была сдержанной — и Москва перенесла столкновения в Южную Осетию.
Вроде бы причиной этой войны является неразрешенный сепаратистский конфликт. Но в реальности мы имеем дело с войной за независимость и будущее Грузии. И в первую очередь это — война за то, в какой Европе будут жить наши дети. Давайте говорить начистоту: этот конфликт решает будущее свободы в Европе.
Грузия более чем другие страны бывшего Советского Союза добилась успехов в деле укрепления демократии, искоренения коррупции и создания независимой внешней политики. Именно эти достижения и хочет уничтожить Россия.
Таким образом, этот конфликт имеет прямое отношение к нашим общим трансатлантических ценностям — свободе и демократии. Он ведется за право небольших наций жить свободно и самим определять свое будущее. Он касается борьбы за влияние между крупными державами в ХХ веке, и противостоящего ей курса на интеграцию и сплоченность, выработанного Евросоюзом в ХХI веке. Грузия свой выбор сделала.
Когда мое правительство пришло к власти на волне бескровной революции в 2004 году, оно унаследовало разлаженное государство, страдающее от двух неразрешенных конфликтов, восходящих к началу 1990-х годов. Я поклялся воссоединить мою страну, но не силой оружия, а превратив Грузию в полюс притяжения. Я хотел, чтобы люди, живущие в зоне конфликтов, смогли приобщиться к благам процветающей, демократической страны, которой Грузия могла стать — и стала.
Движимые тем же духом, мы стремились к дружественным отношениям с Россией, которая является и всегда будет соседом Грузии. Мы пытались укрепить связи на основе взаимного уважения к независимости и интересам друг друга. Мы принимали во внимание интересы России, но в то же время ясно дали понять, что наша независимость и суверенитет не являются предметом обсуждения. При данных условиях мы полагали, что можем свободно воплощать в жизнь суверенный выбор грузинской нации — стремиться к более тесной интеграции в европейские институты в области экономики и безопасности.
Мы приложили много усилий, чтобы мирным путем вернуть Абхазию и Южную Осетию в лоно Грузии на условиях, которые должны были в полной мере защитить права и интересы жителей этих территорий. На протяжении многих лет мы предлагали лидерам Абхазии и Южной Осетии начать прямые переговоры, чтобы обсудить план по предоставлению им максимально возможной широчайшей автономии в рамках границы Грузии, признанной международным сообществом.
Однако Россия, которая на самом деле контролирует сепаратистов, ответила на наши усилия политикой откровенной аннексии. И в то время, когда мы предлагали жителям Абхазии и Южной Осетии разделить наше видение общего будущего, Москва постепенно усиливала контроль над сепаратистскими режимами. Кремль даже поручил сотрудникам российских спецслужб поставлять оружие самозваным правительствам сепаратистских республик и сотрудничать с ними.
При любых обстоятельствах вмешательство России в наши внутренние дела было бы грубым нарушением международных норм. Но ее действия выглядят тем более возмутительно, что с 1990-х годов России поручено вести миротворческие и посреднические усилия в Абхазии и Южной Осетии. Вместо того, чтобы выступать в роли честного посредника, Россия стала одной из сторон этих конфликтов, а теперь — явным агрессором.
Когда европейские институты безопасности достигли черноморского региона, мое правительство обратилось к западному сообществу наций — в особенности, к европейским правительствам и институтам — с просьбой сыграть ведущую роль в решении наших конфликтов с сепаратистами. Ключом к любому решению проблемы была замена устаревших миротворческих и переговорных структур, созданных почти двадцать лет назад и находящихся под полным контролем России, подлинно международной инициативой.
Но Европа предпочла держаться на расстоянии, и Россия предсказуемо начала усиливать свои провокации. Наши друзья в Европе советовали сохранять выдержку, утверждая, что дипломатия может принести свои плоды. Мы следовали их совету и, более того, постоянно предлагали новые идеи по разрешению конфликта. Не далее, чем минувшей весной мы предложили лидерам сепаратистов широчайшую автономию, международные гарантии и мощное представительство в нашем правительстве.
Наши предложения мира были отвергнуты. В апреле Россия начала вести себя так, будто грузинские регионы Абхазия и Южная Осетия являются ее провинциями. Вновь наши западные друзья попросили нас сохранять выдержку, и так мы и поступили. Но Россия направила в Абхазию десантников под видом миротворцев и тяжелую артиллерию. Неоднократные провокации были призваны поставить Грузию на грань войны.
Когда это не удалось, Кремль переключил свое внимание на Южную Осетию, приказав своим тамошним марионеткам усилить атаки на грузинские позиции. Мое правительство ответило односторонним прекращением огня; сепаратисты начали атаковать мирных жителей, а российские танки пересекли границу Грузии. У нас не было иного выбора, кроме как защитить наших граждан и восстановить конституционный порядок. Тогда Москва воспользовалась этим в качестве предлога для вторжения в Грузию.
В последние дни Россия осуществляет полномасштабное нападение на Грузию. Ее танки движутся в Южную Осетию. Ее самолеты бомбят не только грузинские военные базы, но и объекты гражданской и экономической инфраструктуры, разрушив, в частности, порт Поти на черноморском побережье. Корабли ее Черноморского флота стягиваются к нашим берегам, и готовится атака на Абхазию.
Что стоит на кону в этой войне?
Разумеется, прежде всего, на кону стоит будущее моей страны. Народ Грузии высказался четко и ясно: он видит свое будущее в Европе. Грузия — древнее европейское государство, связанное с Европой культурой, цивилизацией и ценностями. В январе три четверти грузин проголосовали на референдуме в поддержку членства в НАТО. Эти цели не могут быть предметом торга; теперь мы расплачиваемся за свои демократические амбиции.
Во-вторых, на кону будущее России. Может ли Россия, ведущая агрессивную войну против своих соседей, быть партнером для Европы? Ясно, что нынешнее руководство России твердо намерено восстановить контроль в неоколониальном духе над всем пространством, когда-то подчинявшимся Москве.
Если падет Грузия, то это будет также означать падение Запада на всем постсоветском пространстве и за его пределами. Лидерам соседних государств — будь то Украина, другие кавказские или центрально-азиатские государства — придется задуматься о том, не слишком ли высока цена свободы и независимости.
Михаил Саакашвили — президент Грузии