Утверждения Плющенко и его тренера, что Лайсачеку следовало включить в программу четверной прыжок, — признак старомодности, полагает The Los Angeles Times. Плющенко и его тренер Алексей Мишин всю неделю брюзжали о том, что некоторые фигуристы-мужчины не пытаются выполнить четверной прыжок, и уверяли, что подобные спортсмены — просто неандертальцы.
Но на самом деле устарел сам Плющенко, пишет журналист Филип Херш. С 2006 года, когда он стал олимпийским чемпионом, принципы судейства изменились — «теперь судьи делают примерно одинаковый упор на всех элементах программы — прыжках, вращениях и хореографии — а также на связующих элементах». По мнению спортивного обозревателя, Плющенко победил бы Лайсачека, если бы сделал второй четверной прыжок, не пренебрег бы двойной петлей в завершение комбинации из четверного и тройного, либо включил бы больше прыжков во вторую половину программы, где на них начисляется 10-процентный бонус. «Вместо этого он выступил в типичном для российских мужчин-фигуристов духе — как слабак: все трудные элементы сконцентрировал на начальном этапе, а потом просто болтался на льду, надеясь, что грандиозных прыжков первой части программы будет достаточно».
По мнению издания, Плющенко не хватило выносливости на большее: «Ему 27 лет, и к состязаниям он вернулся после трех лет травм и красивой жизни». Между тем Лайсачек победил благодаря очкам за исполнение технических элементов программы, а не оценке за компоненты. В действительности россияне хотят возврата в советскую эпоху, когда судьи из стран Варшавского договора «проявляли неуклонную преданность московским повелителям», утверждает в заключение Филип Херш.